Григорий Потемкин
Григорий Потемкин отвоевал для России Черное море
Григорий Потемкин при Екатерине II играл роль не меньшую, чем Александр Меншиков при Петре I. Наверное, это был последний фаворит в череде российских царедворцев, которым монархи доверяли все — от командования армиями до государственных реформ. Но, одержав множество побед на-поле боя и за столом переговоров, он потерпел поражение на дворцовом паркете.
Отец Григория Александровича Потемкина был отставным офицером петровской армии. Как и многие из них, он был храбрым воякой, участником Полтавской битвы, но вечно нуждался в деньгах и не имел никаких связей. Пристрастие к алкоголю и буйный нрав не позволили ему пробиться на самый верх, пришлось выйти в отставку секунд-майором.
Нерадивый студент
От первой жены у Потемкина-старшего детей не было, и он уговорил ее уйти в монастырь, а сам сказался вдовцом и взял в жены молодую и богатую вдову Скуратову со Смоленщины. В 1739 году у них родился сын. На радостях глава семейства стал еще больше налегать на водку, а поэтому воспитание маленький Гришка получал затрещинами и зуботычинами. «Не мешай воспитывать солдата», — одергивал жену мнивший себя продолжателем «дел Петровых» подвыпивший ветеран.
Такое воспитание возмутило родственников, и пятилетнего Григория взял под опеку дядя — президент камер-коллегии Кисловский. Для начала он поселил мать с сыном в Москве и определил племянника в пансион Иоганна Литке. Мальчик проявлял любознательность и способности к наукам, так что потом без проблем окончил гимназию при Московском университете, причем на год раньше установленного срока.
Отца Григорий Потемкин вспоминать не любил. Зато к матери на всю жизнь сохранил чувство глубокой благодарности. Уже став видным придворным, перво-наперво он выхлопотал для нее место статс-дамы.
В 1755 году Потемкин был принят в Московский университет. Учеба давалась ему так легко, что профессора наперебой заговорили о будущем научном светиле. Его даже удостоили золотой медали, а в 1757 году в числе двенадцати лучших студентов пригласили в Петербург и представили императрице Елизавете. Увы, Потемкин остывал к любому делу так же быстро, как и загорался. Он стал пропускать занятия, лениться, грубить преподавателям. В 1760 году его отчислили «за нерадивость».
Потемкина это не слишком расстроило — впереди маячила военная карьера. Еще в 1755 году он был заочно приписан к Конной гвардии с дозволением не являться в полк все время учебы. В 1761 году его произвели в вахмистры и определили в ординарцы к генерал-фельдмаршалу Георгу Шлезвиг-Голштейнскому.
Непосредственный начальник, как и все окружение Петра III, произвели на юношу негативное впечатление, так что он не только сам примкнул к заговору Екатерины II, но и привлек к нему своих сослуживцев. В день переворота Потемкин обратил на себя внимание будущей императрицы, так что получил в награду 10 000 рублей, имение на 400 душ крепостных и чин подпоручика. Другие вахмистры, участвовавшие в заговоре, были произведены всего лишь в корнеты.
«Циклоп»
Долгое время никаких особенных отношений между Потемкиным и императрицей не было, однако карьера его развивалась стремительно. В 1763 году он стал помощником обер-прокурора Синода, причем не покидая воинской службы. Однако достоверных сведений о продвижении Потемкина по службе немного.
Известно, что он неоднократно пытался сблизиться с братьями Орловыми. Но те то ли чувствовали будущую угрозу своему влиянию при дворе, то ли не желали водить дружбу с «безродным выскочкой». Одна из ссор с фаворитом императрицы Григорием Орловым, по слухам, даже закончилась жестокой потасовкой, после которой Потемкин ослеп на один глаз.
Зная вспыльчивый характер Орлова и его привычку пускать в ход кулаки, эта версия выглядит убедительной. После этого Потемкин стал носить на одном глазу черную повязку, а от Орловых получил обидную кличку Циклоп.
Эта неприятность с лихвой была компенсирована царскими милостями. В 1768 году он получил звание камергера, а чуть позже был «отписан от полка, как состоящий при дворе и имеющий чин генерал-майора».
В 1769 году Потемкин испросил разрешения отбыть в действующую армию на войну с Турцией. Он отличился в сражениях при Хотине, Фокшанах, Ларге и Кагуле. Там же молодой генерал получил опыт командования самостоятельными крупными военными соединениями. В статусе «восходящей звезды» Потемкин прибыл в Петербург, где стал добиваться расположения Екатерины. Однако поначалу успеха не имел. Когда и при каких обстоятельствах он занял место угодившего в опалу Орлова, точно неизвестно. Но в 1774 году Потемкину присвоили чин генерал-поручика, и в это время он уже состоял в переписке с императрицей.
В письмах на фронт она умоляла его «напрасно не рисковать жизнью» и «поскорее прибыть в Петербург». В это время Потемкин успешно действовал против участников Пугачевского бунта, без единого выстрела усмирил расформированную за ненадобностью Запорожскую сечь и был произведен в генерал-аншефы.
По столице пошли слухи, что новый фаворит Екатерины теперь является самым влиятельным человеком при дворе. Его покровительства искали как русские аристократы, так и иностранные послы. В 1775 году Потемкин был возведен в графское достоинство, назначен губернатором Новороссии, и, судя по всему, императрица заключила с ним морганатический брак. Тогда же у них родилась дочь Елизавета, по традиции того времени получившая усеченную фамилию отца — Тёмкина.
Век фаворита оказался недолог. В конце 1775 года сам же Потемкин представил Екатерине Петра Зава-довского, который быстро вытеснил его из сердца императрицы. Отставленный любовник тяжело переживал разрыв, однако, к удивлению двора, не утратил своего положения как государственный деятель.
Греческий проект
С 1775 года Потемкину было дозволено приступить к реформам в армии, которые он сам же давно продвигал. Служба под началом Петра Румянцева убедила его, что новые приемы боя, внедряемые фельдмаршалом, требуют пересмотра подхода к обучению, комплектованию и снабжению войск.
Линейная тактика уходила в прошлое, и к наиболее прогрессивно мыслящим полководцам приходило осознание того, что муштра и слепое подчинение нижестоящих вышестоящим больше вредят, чем помогают современной армии. В пехоте Потемкин ввел единое штатное расписание полков и дивизий, что позволило им решать самостоятельные задачи. Это повышало маневренность, скорость передвижения, управляемость войсками на поле боя.
Егеря были сведены в отдельные мобильные батальоны, позднее — в полки. Это позволяло делать оборону подвижной, совершать эффективные фланговые обходы и удары.
Мушкетерские полки теперь делились строго на четыре батальона, способные каждый действовать самостоятельной колонной.
Потемкин резко увеличил число гренадер, сведя их в отдельные роты и придав им функции ударных групп. Егерей и гренадер он также приказал обучать верховой езде, что увеличивало их скорость передвижения и позволяло перебрасывать на наиболее угрожаемые участки. Кроме того, пехоту стали учить скрытному передвижению на местности.
Старшим чинам, и особенно офицерам, строжайше предписывалось избегать рукоприкладства и жестокости в обращении с солдатами. Командиры были обязаны следить за соблюдением норм довольствия. Использовать подчиненных на частных работах категорически воспрещалось. При оценке готовности частей Потемкин строжайше указывал в первую очередь отмечать боевые качества, а не внешний лоск.
Особое внимание Потемкин уделял организации и развитию казачьих войск. Они получили полковые знаки различия, выросло число казачьих полков. В военное время они получали содержание и довольствие наравне со строевыми частями.
Все эти новшества должны были способствовать успешной реализации так называемого Греческого проекта, над которым Потемкин работал по приказу Екатерины с 1776 года. Этот амбициозный план предусматривал полный разгром Османской империи и отторжение у нее территорий на Балканах и в Малой Азии. На этом месте предполагалось воссоздать Византию со столицей в Константинополе и во главе с представителем русского правящего дома. Осуществить проект целиком помешали изменения в международной обстановке, но определенные шаги в этом направлении сделаны были.
Изумленная Европа
В 1783 году Екатерина II положила конец существованию Крымского ханства, аннексировав его. Появилась возможность освоить земли, которые когда-то называли Диким полем. Поручено это было Потемкину.
Предстояло возвести опорные пункты — города — на случай возможной войны с Турцией или Австрией, которая тоже могла заявить претензии на Северное Причерноморье. На Черном море необходимо было построить не только флот, но и базу для него. Для этих целей князь Потемкин получил право неограниченно пользоваться казной, а заодно титул фельдмаршала и приставку «Таврический» к фамилии.
2 января 1787 года началось «Великое путешествие в Крым». Царская свита составляла около трех тысяч человек: 32 высших сановника, послы Англии, Австрии, Саксонии и Франции, придворные, губернаторы. Императорский поезд состоял из 14 карет, 124 саней с кибитками и 40 запасных саней. Инкогнито к поездке присоединился даже австрийский император Иосиф II.
Екатерина и ее приближенные были в восторге, а иностранцы — просто подавлены. Если в начале путешествия французский посол Сегюр и австрийский император посмеивались над амбициями Потемкина, то уже в Херсоне Иосиф II сдался. Француз сохранил иронию до Севастополя, где пробормотал: «Как же это удалось? Еще два года назад здесь ничего не было».
Вдоль всего маршрута можно было увидеть не только деревни, но и города. Толпы любопытных крестьян, тучные стада, полные амбары создавали картину процветания. Добил участников путешествия торжественный ужин на галерее Инкерманского дворца с видом на бухту, в которой стояла довольно мощная эскадра. Для Австрии это стало аргументом для вступления в союз с Петербургом против Турции.
Однако иностранцы не желали верить в увиденное. Британский посланник Фитцгерберт и саксонец Гельбиг составили отчеты в том духе, что деревни им показали бутафорские, коров перегоняли с места на место, да и крестьян тоже. Города были декорациями, а стояли в караулах солдаты от силы одного и того же полка. С их легкой руки в обиход вошло выражение «Потемкинские деревни» — как символ очковтирательства.
Еще од на победа
Турецкий султан поверил, что Россия слаба, и уже летом объявил ей войну. Но все оказалось настоящим — и города, и села, и войска, и Черноморский флот. Сначала война складывалась не в пользу России. Престарелый фельдмаршал Румянцев не спешил с активными действиями, не выделял войск из своей Дунайской армии, жаловался на Потемкина в Петербург. Однажды додумался отрапортовать, что весь флот погиб в результате шторма.
Но Потемкин со свойственной ему энергией переломил ситуацию. Оказалось, что флот не погиб и впоследствии сказал свое веское слово. В Новороссии были набраны новые рекруты, и уже в 1788 году русская армия перешла в наступление. Вскоре пал Очаков — одна из самых укрепленных крепостей в мире. Потемкин так спланировал и организовал штурм, что потери составили всего 2600 человек против ожидаемых 10-15 тысяч. Не было проблем и со снабжением.
Потемкин не боялся доверять подчиненным — талантливым генералам Репнину и Суворову — и отбыл в Петербург. Там его ожидала новая порция славы и почестей, а тем временем армия одерживала победы и без его непосредственного участия.
Екатерина повелела Потемкину отправиться в Молдавию, отнятую у турок, и заняться устройством этой страны. Светлейший князь жил там, окруженный роскошью и славой, а его полный титул стал самым длинным в империи, если не считать саму императрицу. Однако в январе 1791 года он снова собрался в Петербург в тайной надежде удалить от двора нового фаворита Екатерины — Платона Зубова.
На этот раз Потемкина ждала неудача: императрица наотрез отказалась рассуждать с ним «о личном» и приказала удалиться на юг, чтобы там вести переговоры с турками. Впрочем, на деловых отношениях Екатерины и ее бывшего фаворита это не сказалось.
Вернувшись в Яссы, Потемкин все так же усердно принялся устраивать дела южного края, но в октябре 1791 года неожиданно заболел по пути в Николаев. Он так и умер в дороге, за несколько минут до смерти попросив остановить карету и вынести его на свежий воздух.
Двор ликовал — освободилось место, столько лет занимаемое возле царицы Потемкиным. Екатерина же, получив известие о смерти Потемкина, лишилась чувств. Долгие месяцы после этого она повторяла один и тот же вопрос: кем заменить такого человека? Он так и остался без ответа: никогда более русские монархи не наделяли своих приближенных такими полномочиями, какие имел светлейший князь Потемкин-Таврический.
Марк АЛЬТШУЛЕР
