В схватке с Вандамом
Битва при Кульме стала первым шагом на путь в Париж
Даже на фоне других сражений эпохи Наполеоновских войн битва при Кульме выделяется своим драматизмом. С одной стороны, вроде бы не много чести для впятеро превосходящей по численности союзной армии разбить 30-тысячный французский корпус. С другой стороны — в первый день битвы у французов имелся реальный шанс поймать все союзное войско в ловушку. Спасти от плена трех европейских монархов удалось благодаря героизму русской гвардии.
Разгром Великой армии в России привел к созданию Шестой анти-наполеоновской коалиции. К Александру I в его «крестовом походе» за освобождение Европы присоединились австрийский император Франц I, прусский король Фридрих-Вильгельм III, наследный принц Швеции и бывший французский маршал Карл-Юхан Бер-надот и, разумеется, Англия, готовая воевать с Наполеоном до последнего союзного солдата.
Отступление со штыками наперевес
Русский, австрийский и прусский монархи находились при главной Богемской армии союзников, двигавшейся в августе 1813 года к Дрездену.
С запада к этому же городу приближался Наполеон с главными силами. 25 августа он послал в тыл союзникам 35-тысячный корпус генерала Жозефа Вандама, а в следующие два дня нанес союзникам поражение и заставил отступить от столицы Саксонии.
Главные силы Богемской армии отходили по дороге через Диппольдис-вальде и Альтенберг на Теплиц в Богемии. Часть австрийцев двигалась по западной дороге через Фрайберг. Маршрут обеих колонн пролегал через Рудные горы, причем даже небольшой вражеский корпус сумел бы перегородить Богемской армии выход из этих теснин, и союзники, вслед за которыми двигался сам Наполеон, оказались бы заперты в мышеловке.
К счастью, Бонапарт, пребывавший в убеждении, что на следующий день сражение при Дрездене возобновится, промедлил с преследованием. Узнав, как в действительности обстоят дела, он послал Вандаму приказ перекрыть выход из Рудных гор в районе Теплица. Началась гонка на опережение…
Настаивая на отходе в Богемию, главнокомандующий армией союзников австрийский фельдмаршал Карл Швар-ценберг имел в виду необходимость прикрыть Вену от возможного наступления Наполеона.
Австрийский контингент, насчитывавший порядка 80-90 тысяч человек, был самым многочисленным в Богемской армии. Однако контингенты русских и пруссаков вместе насчитывали до 120 тысяч человек, а поскольку Фридрих-Вильгельм III действовал в унисон с Александром I, решающее слово оставалось за русским императором. Командование союзников понимало, что Вандам попытается закрыть выход из гор именно в районе Теплица, и, чтобы задержать французов, выслало вперед сводный отряд под командованием генерала Александра Остермана-Толстого.
В него входили несколько полков русского 2-го армейского корпуса принца Евгения Вюртембергского, а также элитная 1-я гвардейская дивизия, включавшая лейб-гвардии Преображенский, Семеновский, Измайловский и Егерский полки. Преоб-раженцы и семеновцы составляли так называемую Петровскую бригаду, поскольку создатель гвардии царь Петр Великий начинал воинскую карьеру именно в Преображенском полку, именуя себя бомбардиром Петром Михайловым.
Входила в состав отряда и кавалерия — лейб-гвардии Гусарский, Кирасирский ее величества и Татарский уланский полки.
При Дрездене гвардейцы и 2-й корпус находились на периферийном участке, прикрывая правый фланг союзников со стороны Эльбы, однако уже в начале отступления им периодически приходилось вести бои с передовыми частями Вандама. При этом, на случай если дорога к Теплицу будет занята противником, Барклай-де-Толли разрешил Остерману-Толстому самому принимать решение, пробиваться ли вперед вдоль Пирнского шоссе, остаться на месте или вернуться. Понимая, что от его отряда зависит судьба Богемской армии, Остерман-Толстой решил пробиваться.
Последовала череда схваток. Самая крупная из них произошла 28 августа при Гиссгюбеле, где семеновцам и пре-ображенцам пришлось штыками прокладывать себе дорогу и где особо отличилась 1-я рота гвардейской конной артиллерии капитана Ладыгина. К вечеру 28 августа гвардейцы смогли выйти к деревне Петерсвальде (в 40 километрах от Дрездена) и остановились на ночевку.
29 августа. День славы
Утром появились основные силы Вандама. Вспыхнул арьергардный бой, после которого Остерман-Толстой решил отойти и выстроить войска южнее Кульма у села Пристен. Новая позиция являлась последним рубежом, в случае овладения которым французы получали возможность намертво перекрыть выход из гор и дорогу до Теплица.
В полдень Вандам начал полномасштабный штурм русских позиций. Гвардейцам и частям 2-го пехотного корпуса приходилось сдерживать едва ли не впятеро превосходящего их по численности неприятеля. И они держались. Раненые не покидали строя, на линию огня выходили нестроевые — музыканты, писари, кашевары.
Участник Кульмского сражения подпоручик Николай Муравьев вспоминал: «Мы держались у подошвы гор, а французские резервы стояли частью на полугоре, частью же на спуске близ подошвы гор. Орудия их действовали по нашим колоннам. На правом фланге нашем вовсе не было войск, кроме австрийского эскадрона. С этой стороны расстилалась обширная равнина и прикрывала нас незначительная речка; у французов показывалось с этой стороны несколько конницы. Непонятно, зачем они не послали ее к нам во фланг. И пехота их легко могла предупредить нас сим путем в Теплице, отрезать или истребить; но кажется, что Вандам презрел малым числом наших, ибо он постоянно оставался в горах и пускал войско в бой только малыми частями».
В два часа дня к отряду Остермана-Толстого подошла 1-я кирасирская дивизия генерал-майора Депрерадовича. «При выходе из ущелья засветились медные оклады касок наших кирасир, заиграли трубы, и вместе с сим просияла искра надежды в сердце каждого солдата. Конница наша тянулась из ущелья длинною колонною. Два отборных полка — лейб-гвардии Кавалергардский и лейб-гвардии Конный прикрыли правый фланг, заняв позицию за оврагом». Легкая кавалерия -лейб-гвардии уланский и лейб-гвардии Драгунский полки встали на левом фланге, причем стоять им пришлось под плотным ружейным огнем неприятеля, так что к вечеру количество убитых и раненых в каждом из них было равно двум эскадронам. Однако отойти драгуны и гусары также не могли, поскольку тем самым дали бы французам возможность начать форсирование оврага.
В пересеченной местности главное противоборство вели пехотные части. Находившийся на линии огня Остерман-Толстой был ранен, и его перебитая ядром левая рука повисла на одном суставе. Увидев молодого врача, он скомандовал: «Твоя физиономия мне нравится, отрезывай мне руку». Несколько стоявших в резерве солдат, для поддержания духа своего командира, затянули бодрую песню. Ампутация прошла успешно, и впоследствии Остерман-Толстой говорил, что потерянная при Кульме рука была не слишком высокой платой за честь командовать гвардией. Однако полноценно руководить войсками после операции он не мог и сдал командование Алексею Ермолову.
Гвардия не сдается…
Сражение продолжалось. Ближе к пяти часам дня Вандам атаковал левый фланг русских двумя колоннами. Неприятель смог овладеть стоявшим на дороге селением Пристен и захватили досаждавшую им с раннего утра батарею подполковника Бистрома из четырех пушек. «Французы опрокинули сперва пехоту нашу, которая побежала на легкую дивизию, потом они бросились к орудиям; тщетно стреляли по ним картечью, ничего не могло их остановить. Казалось, что в сию минуту все должно было решиться, ибо коннице невозможно было в таких местах действовать».
В контратаку бросился 2-й батальон Семеновского полка. «Никогда не видал я что-либо подобное тому, как батальон этот пошел на неприятеля. Небольшая колонна эта хладнокровно двинулась скорым шагом и в ногу. На лице каждого выражалось желание скорее столкнуться с французами. Они отбили орудия, перекололи французов, но лишились всех своих офицеров, кроме одного прапорщика Якушкина, который остался батальонным командиром».
Закрепила успех атака лейб-гвардии драгунского полка, возглавленная прибывшим к месту событий генерал-квартирмейстером Дибичем. Вот как рассказывает об этом Муравьев. «Он (Дибич) поскакал к лейб-гвардии Драгунскому полку и велел ему за собой следовать, но драгуны не знали его в лицо, и никто с места не тронулся, пока он не показал звезды своей. Тогда он бросился вперед, закричав „За мной, драгуны!» Один драгун поскакал за ним, потом другой, третий, и наконец весь полк пустился в атаку в беспорядке. Ермолов, увидя сию атаку, которая сделалась без его приказания, послал брата моего Александра остановить драгун, но было уже поздно: драгуны опрокинули часть неприятельской пехоты, а другую загнали в болото. Некоторые из драгун завязли в болоте, другие же заскакали французам в тыл за селение Дален, скакали в селение и выгнали к нам на чистое поле стрелков, которые, увидя, что их готовились встретить, остановились. Драгуны порубили их и присоединились к нам уже спереди…»
Сражение затихало. Гвардейские полки истекали кровью, но свой долг выполнили. Богемская армия выбралась из Рудных гор, и ситуация поменялась кардинально. Из охотника Вандам стал дичью.
Наградить всех!
Прусский король был в таком восторге от мужества русских гвардейцев, что пообещал наградить всех участников боя 29 августа Железным крестом. Это решение могло обесценить значимость недавно учрежденного (10 марта 1813 года) ордена. Но слово монарха священно…
В качестве компромисса был учрежден специальный Кульмский крест, считающийся по отношению к Железному кресту дочерней наградой.
В Россию в мае 1815 года доставили 443 офицерских и 11 120 солдатских крестов, но, поскольку многие участники битвы к тому времени погибли, умерли или ушли в отставку, не все награды нашли героев.
30 августа. День победы
Еще вечером 29 августа 35-тысячный корпус прусского генерала Клейста обошел французов, перекрыв им единственный путь отхода. В наступающей темноте Вандам принял эти маячившие вдали войска за пришедший к нему на помощь корпус маршала Сен-Сира. Разочарование было жестоким…
Утром 30 августа под руководством Баркпая-де-Толли началась операция по ликвидации окруженного французского корпуса. Александр I, Франц I и Фридрих-Вильгельм III наблюдали за происходящим с высокой горы близ Теплица.
На правый фланг французов двинулся 3-й пехотный корпус русских, и почти одновременно левый фланг Вандама начала обходить австрийская дивизия Коллоредо. Наступление союзников поддерживала сотня пушек, сосредоточенных в центре.
Около полудня в ближнем тылу Вандама появился корпус Клейста. Только в этот момент французский командующий понял, что путь к отступлению у него отрезан. Оставался единственный выход — идти на прорыв, бросив всю артиллерию.
Кавалеристы из бригады Корбино в колонне по четыре устремились на пруссаков, помчавшись по уходившей вверх дороге. Им удалось захватить двигавшуюся в походном строю батарею, изрубив и обратив в бегство часть прислуги. Затем французы обрушились на вражескую пехоту и в ходе лихой атаки смогли пробиться со сравнительно небольшими потерями. После этого счастье от французов отвернулось окончательно. Сзади на них нажимали основные силы союзников. Русская кавалерия захватила Пристен, отрезав часть французской пехоты во главе с самим Вандамом. Остальные соединения, состоявшие в основном из новобранцев, практически прекратили сопротивление и начали разбегаться.
Этот эпизод нашел отражение в мемуарах капитана 2-го ранга из Гвардейского морского экипажа Павла Колзакова: «Видя себя окруженными, французы думали только о личном спасении и стали пробиваться сквозь неприятеля и до того смешались с ним в тесных дефилеях гор, что и те, и другие, полагая себя побежденными, бросали оружие и сдавались друг другу. Сражение приняло вид самый беспорядочный, солдаты карабкались по утесам, обрывались, скатывались с них и разбрелись до того по окрестным горам, что даже начальники пришли в недоумение; сам генерал Кпейст, видя со всех сторон неприятелей, полагал уже себя в плену — и бросился в лес искать спасения, пока не встретился случайно с генералом Дибичем, которому первому пришлось вывести его из заблуждения и поздравить с победою».
Сам Вандам и командир дивизии генерал Оке формально сдались именно Павлу Колзакову. Но в момент, когда он взял их под свою опеку, они уже являлись пленниками казаков из полка генерал-майора Василия Иловайского — двенадцатого. Захватившие их есаул Бирюков и хорунжий Александров самим императором были награждены орденом Святого Владимира IV степени.
Участник и историк похода Михайловский-Данилевский утверждает, что, подъехав к царю, плененный Вандам сделал ему какой-то масонский знак, после чего Александр I пообещал максимально облегчить его участь. Неприятности у французского генерала начались позже. Когда под конвоем казаков он прибыл в Прагу, местные жители, помня о тех контрибуциях, которыми тот их обкладывал, будучи комендантом города, едва не разорвали его на части. В дальнейшем он был отправлен в Вятку и вернулся во Францию уже после падения Наполеона.
Война между тем продолжалась. Впереди были «Битва народов» при Лейпциге, освобождение Германии, вступление на территорию Франции и, наконец, взятие Парижа. Но начинался победный путь под Кульмом.
Дмитрий МИТЮРИН
