казачки_kazachki
Женщина на Войне

Разведка урядника лагеря

Разведка урядника лагеря

Как казачки немецких улан в плен брали

Помимо «ударниц» женского батальона смерти Марии Бочкаревой, немало русских женщин участвовало в Первой мировой войне. Служили они в пехоте, были сестрами милосердия в лазаретах и даже воевали в разведке. Не всем из них досталась громкая слава, а вот риска и опасностей хватило сполна…

12 апреля 1915 года в утреннем выпуске «Биржевых новостей» вышла статья «Женщина-прапорщик», в которой говорилось об очень интересной участнице войны — Александре Ефимовне Лагеревой, которая после госпиталя возвращалась на службу в свою казачью сотню и перед этим рассказала о себе местному корреспонденту.

Амазонки 1-й армии

…В начале войны в казачьи части 1-й армии генерала Ренненкампфа (Северо-Западный фронт) поступила команда необычных добровольцев -17 худощавых казачки_kazachkiюношей, вызвавшихся служить в коннице. Их порыв был принят командованием благосклонно, только вот, чтобы не отправлять не подготовленных к кровавой рубке ребят в кавалерийские атаки, их приняли в конную разведку, где небольшие габариты, как говорится, имеют значение. Самого шустрого из них, назвавшегося Александром Лагерем, определили старшим команды.

Скоро воины урядника Лагеря показали себя как хорошие разведчики, слухи об успехах которых уже к концу 1914 года поползли по 1-й армии. Правда, стало известно и другое: оказалось, что вся эта команда состояла из… молоденьких девушек, за редким исключением — донских казачек. Их тайна, быть может, еще немного бы и сохранилась, только в тяжелых боях конца 1914-го — начала 1915 годов из 17 разведчиц Лагеря восемь погибли в боях. Остальные, неоднократно раненные, после лазарета возвращались в строй.

…Это было время, когда военное командование не могло найти достойное применение большим массам конницы, которыми она располагала в начальный период войны. Вместо того чтобы на этапе маневренных действий бросать русскую кавалерию в прорывы и глубокие рейды по тылам противника, ее чаще использовали лишь для разведки, прикрытия стыков армий и корпусов.

Затем, в период кровопролитных боев в Восточной Пруссии и Польше, русскую конницу стали применять как мобильный резерв, бросая ее в атаки на вражескую пехоту. Однако ситуация на поле боя сильно изменилась, и теперь противник встречал отважных кавалеристов не только огнем скорострельных орудий и винтовок, но и пулеметными очередями.

Потому и были тогда высоки потери как в обычных кавчастях, так и в подразделениях конных разведчиков.

В бою бывает всякое…

Когда секрет молодой команды 1-й армии открылся, из уважения к ее прошлым заслугам это подразделение сохранили, а храбрый урядник получил в качестве пополнения мужчин.

Весной 1915 года во время боевых действий в Сувалкской губернии пикет, состоявший из четырех казаков под командованием Лагеря, выдвинулся в разведку. Внезапно их окружил германский конный разъезд, наставивший на них винтовки и револьверы. Что было делать казакам? Их карабины — за плечами, шашки — в ножнах. Потянись к оружию — изрешетят из трех-четырех стволов каждого.

-Сдаемся! — приказал своим людям командир, решившись сделать это в надежде найти возможность для отряда сбежать по дороге.

Свесив чубатые головы, казаки глядели исподлобья на то, как весело переговаривавшиеся уланы их разоружали.

-Фрау! — вдруг вырвалось у одного из немцев, забиравшего карабин урядника.

Лагерь покраснел… Точнее, покраснела. Подъехавший к ней офицер галантно поклонился и приказал уланам вернуть ей и казакам холодное оружие.

-Какие же казаки без сабель? — язвительно сказал он при этом.

Казачьи шашки вернулись в ножны. Показное благородство немецкого офицера было легко объяснимо: его враги, находившиеся под прицелом, вряд ли бы успели воспользоваться холодным оружием.

Пленных доставили в местечко N, где заперли в здании пустующего костела. Уланский командир был счастлив: не так часто удавалось немцам захватить в плен казаков. На радостях он даже привел в костел знакомых офицеров, чтобы показать «виновников» его будущих поощрений.

Уряднику при этом не понравилось, как похотливо поглядывали в ее сторону германцы. Ей стало понятно, что рано или поздно за ней придут, что на поругание врагу ее казаки не дадут и всем им придется здесь умирать. Поэтому решили бежать в тот же день вечером.

Побег

Вначале оглядели место заточения. Зарешеченные окна костела располагались довольно высоко. Решили попробовать добраться до одного из них и выломать решетку.

Ловкие казаки составили живую пирамиду, на вершину которой взобрался самый легкий из них. Ему удалось отогнуть решетку, а первой прыгать вниз вызвалась предводительница. Она же подобранным у стены булыжником вырубила часового, ходившего вокруг костела. Пользуясь темнотой и беспечностью немцев, казаки отыскали своих лошадей и сбрую, бесшумно взнуздали и оседлали коней и, оглушив еще одного вражеского караульного, тихо удалились из расположения германских войск.

Скрывшись в лесу, команда Лагеря отправилась к своим. По пути к ним присоединились трое казаков, отбившихся от своей части и блуждавших в чащобе. Дальше двинулись вместе, отправив вперед дозор из двух человек.

Приятное возвращение

Они уже миновали сторожевое германское охранение и приближались к своим позициям, как вдруг появились дозорные, предупредившие, что впереди — возвращавшиеся из разведки немецкие уланы. Их 18 человек.

Спрятаться казаки уже бы не успели, а снова в плен явно не собирались. Урядник решила атаковать врага с разных сторон своим маленьким отрядом, чтобы создать иллюзию многочисленности. Казаки рассыпались по флангам и, улучшив момент, с криком, с гиканьем и обнаженными шашками одновременно налетели на уланский разъезд. Обер-лейтенант, возглавлявший немецких разведчиков, растерялся: он подумал, что его атакует лишь передовой казачий разъезд и сейчас подойдут главные силы противника. Решив не искушать судьбу, командир поднял руки, за ним — и остальные.

Когда немцев разоружили, обер-лейтенант увидел, что его 18-ть уланов пленил вражеский отряд… всего из семи человек, у четверых из которых в момент нападения были только шашки. Сорвав с головы каску, немец в отчаянии вцепился в волосы,восклицая: «Кому я сдался?! Кому я сдался?!» Наверное, его отчаяние и стыд были бы еще большими, если б он узнал, что отряд, пленивший его уланов, возглавляла женщина.

Лагерь и ее казаки вернулась с хорошей добычей: помимо факта пленения малыми силами большого отряда, у немецкого обер-лейтенанта нашли очень важные документы. Их высоко оценила разведка армии.

За боевые дела урядник Лагерь была удостоена звания подхорунжего. Под выдуманной фамилией так и продолжала воевать и получать награды Александра Лагерева. Нам известно о двух Георгиевских крестах IV и III степеней, которые она получила за боевые дела, среди которых — уничтожение вражеского пикета с захватом пулемета и участие в кавалерийской атаке в сражении под Тарновым.

Журналист в заметке о ней «присвоил» своей героине пехотное звание — прапорщик. Он запомнил Александру Ефимовну такой — «небольшого роста, худенькая, стройная, неполных 18 лет. Держится в военной форме вполне свободно, рассказывает о себе, о совершенных подвигах слегка небрежным тоном, как о чем-то не заслуживающем большого внимания».

Материал о Лагеревой перепечатали зарубежные газеты, причем не только союзнические, но и вражеские. Если одни выражали восхищение героизмом казачки, то вторые, отдавая дань уважения, призывали своих военнослужащих не поддаваться на женское коварство врага и быть жестче с пленными.

К сожалению, после этого об Александре Ефимовне больше не было никаких известий. Смогла ли она пережить Первую мировую или сложила свою голову в братоубийственной Гражданской войне, мы, наверное, никогда уже не узнаем…

Кирилл ИВАНОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *