«300 спартанцев» в Туркестане
Русская армия без труда завоевала Туркестан
В 1864 году русские войска совершили подвиг, который ныне совсем забыт. А ведь его можно сравнить разве что с легендарным подвигом 300 спартанцев при Фермопилах.
Силы были неравными
Средняя Азия, середина XIX века. Казахстан уже присоединен к Российской империи, но южнее его -дикие непокорные земли. Три сильных узбекских государства подпирают южные границы империи: Коканд-ское и Хивинское ханства, а также Бухарский эмират.
Оправившись от поражений Крымской войны, русское правительство решило, что пришло время покончить с независимостью узбекских племен. Первый удар императорской армии был направлен на Коканд. В 1864 году два русских отряда (один из Оренбурга, другой из Западной Сибири) устремились в глубь Кокандского ханства. Они двигались навстречу друг другу, беря противника в клещи.
Западносибирский отряд (2500 человек) полковника Михаила Черняева 20 июля 1864 года взял крупный город Чимкент. Оренбургский отряд (1200 человек) полковника Николая Веревкина двинулся на город под названием Туркестан. 12 июня Туркестан пал.
Здесь, в окрестностях этого города, и был совершен замечательный, но ныне прочно забытый подвиг русских воинов.
После взятия Чимкента для русских открывался путь на крупнейший город Средней Азии — Ташкент. Естественно, узбекские баи не собирались сложа руки смотреть, как рушится их государство. В конце ноября 1864 года коканд-ский правитель Алимкул собрал 10-тысячное войско и выступил в поход. Его цель — скрытно подойти к Чимкенту и отбить город.
Но скрытно подойти не получилось. Комендант города Туркестана полковник Жемчужников, узнав о появлении каких-то узбекских конников, выслал на разведку сотню уральских казаков (114 человек) под командой есаула Василия Серова. Не догадываясь о грозящей опасности, сотня вышла всего с одной пушкой («единорогом») и малым количеством провианта.
4 декабря возле кишлака Икан казаки неожиданно наткнулись на орду всадников. Это были главные силы узбекской армии — 10 000 воинов Алимкула.
114 казаков против 10 000 узбеков… Казалось, у русских нет ни единого шанса.
Есаул Серов в роли царя Леонида
Казаки успели занять оборону в какой-то канаве, развьючить верблюдов и создать вокруг себя завалы из мешков с провизией. Через минуту они были окружены полчищами свирепых головорезов.
Узбеки густой волной хлынули на уральцев, но первая лее их атака была утоплена в крови четкими ружейными залпами и картечью единственного казачьего «единорога». Воины Алимкула несколько раз пытались атаковать — и каждый раз откатывались назад, оставляя на поле кровавое месиво из людей и лошадей.
Лишь уложив горы трупов, Алимкул понял, что приступом казаков не взять. Значит, то, что не смогли сделать пули и сабли, сделают голод, жажда и зной. Кокандский хан решил взять русских храбрецов измором.
В течение трех дней без пищи и воды уральцы держали круговую оборону, прикрываясь телами убитых лошадей и убитых людей. Уральцы «снимали» меткими выстрелами джигитов, ради демонстрации удали подъезжавших поближе.
Многие казаки сами рвались в атаку, но Серов не позволил этого сделать. Как спартанский царь Леонид при Фермопилах, есаул Серов понимал, что главное — это правильно выбрать позицию для боя. Укрепление, наспех организованное в канаве, позволяло ему вести успешный бой с несметными полчищами узбеков. Но стоит казакам выйти в открытое поле — и узбеки раздавят их своей численностью. Поэтому Серов жестко пресекал все попытки своих подчиненных выйти из укрепленного «лагеря».
«Сдайся и прими нашу веру»
Неужели наше командование не пыталось спасти уральцев? Пыталось. Полковник Жемчужников по отзвукам выстрелов понял, что сотня Серова попала в беду. Но что он мог поделать, когда в его распоряжении было всего лишь две роты? Одну из них (под командованием поручика Сукорко) полковник послал на выручку уральцев.
Увы, эта рота пробиться не смогла. Узбеки плотно заблокировали все пути, ведущие к Икану. Поручик Сукорко и его бойцы сами чуть не попали в окружение — вырваться им удалось с большим трудом. Понурые солдаты ни с чем вернулись в Туркестан. Выходило так, что есаул Серов и его ребята могли рассчитывать только на себя.
Неудачу русского деблокирующего отряда коварный Алимкул решил использовать, чтобы поколебать дух уральцев. Он прислал Серову записку: «Куда теперь уйдешь от меня? Отряд, высланный тебе на выручку, разбит и прогнан назад. Из твоих не останется ни одного! Сдайся и прими нашу веру — никого не обижу!»
Русские ответили на послание кокандского головореза усиленной пальбой — желающих сдаваться в отряде не нашлось.
Но нельзя же держать оборону вечно. Рано или поздно голод, жажда, усталость, меткие выстрелы узбеков сделают свое дело. Значит, нужно прорываться к своим. Это звучало как безумие: сотне бойцов пробиться сквозь тысячи рассвирепевших неприятелей! Однако другого выхода не было.
Но для начала Серов вызвал двух казаков и верного киргиза Ахмета. Есаул поставил задачу: умереть или пробраться через позиции узбеков в крепость Туркестан — за подмогой. «Сделаем!» — сказали казаки и растворились в ночной мгле. От их успеха зависела жизнь всего отряда.
Потянулись томительные дни ожидания. Алимкул, взбешенный упорством «урусов», назначил новый штурм — общий, окончательный, решительный. Кокандский предводитель решил любой ценой покончить с русскими.
Утром 6 декабря в 7 часов утра закипел последний бой. Узбеки наступали с трех сторон, не считаясь с потерями, — их хан требовал победы любой ценой.
Серов понял, что настал «момент истины». Оставалось погибнуть с честью -как и подобает русскому воину. Отбив подряд четыре атаки, израненные уральцы встали в каре и двинулись напролом через гущу узбеков.
Отчаянный поступок русских ошеломил коканд-цев. Они замешкались, растерялись. Это замешательство позволило русскому отряду пройти сквозь толпы неприятеля, как нож проходит сквозь масло.
114 казаков против 10 000 узбеков… Казалось, у русских нет ни единого шанса.
Нежданное спасение
Кучка казаков уверенно шагала в сторону крепости Туркестан. Однако узбеки вскоре сообразили, что русских можно отстреливать издалека, при этом не подвергая себя опасности.
На падавшего от попадания пули казака сразу налетали конные преследователи, спешившие отрезать своей жертве голову — лакомый трофей для любого джигита. Но и меткая пуля русского часто убивала головореза прямо в момент его торжества.
Военный историк XIX века Михаил Терентьев так описывал прорыв уральцев: «Остатки сотни шли, бросив всю амуницию, в одних рубахах, с ружьями и патронами. Взбешенные азиаты излили всю свою месть на тяжелораненых, оставленных на дороге. На глазах отряда их рубили шашками и отсекали им головы. Видя, что происходит с отставшими, казаки шли из последних сил. Израненный сотник Абра-мичев, поняв, что не может идти, упросил своих убить его — чтобы не попасть в руки головорезов. Друзья выполнили его просьбу…»
Казаки понимали, что выжить им не удастся. И эта уверенность в неминуемой гибели придавала им еще больше злости. Но вдруг, вечером этого ужасного дня, 6 декабря, уральцы увидели бегущих им навстречу солдат. Это были наши!
Оказалось, что лазутчики Серова выполнили задание. Им удалось прокрасться через позиции узбеков, добраться до своих и передать призыв о помощи. Комендант Туркестана срочно выслал подмогу погибающей сотне.
Увидев спешащих на подмогу русских солдат, узбекская конница тотчас же ускакала прочь. Израненных казаков серовской сотни уложили на подводы и отвезли прямиком в лазарет.
Каков же итог этой эпический битвы? Отряд под командованием Серова состоял из 114 человек. 58 из них погибли, все выжившие получили ранения той или иной степени тяжести. Сам есаул Серов был ранен в верхнюю часть груди и контужен в голову.
Ценой подвига уральской сотни была сорвана атака узбеков на Чимкент, которая могла привести к самым неожиданным последствиям.
Однако после Иканского боя русской администрации стало ясно: кокандский хан идет ва-банк. Он бросил вызов русской армии — и вызов был принят. Впереди была главная схватка за Узбекистан…
Марат Курамшин
