Князь Святослав — воин земли русской

Воин земли русской

Князя Святослава сравнивали с Александром Македонским

Русский историк Николай карамзин сравнивал Святослава Игоревича с Александром Македонским. Византийцы, много натерпевшиеся от киевского князя, — с вождем гуннов Аттилой. Такие оценки — дело вкуса, но совершенно бесспорно, что Святослав был одним из величайших полководцев Русской земли.

В греческих источниках о деяниях и жизни Святослава можно прочи­тать едва ли не больше, чем в русских летописях. Даты и события перепутаны, а иногда даже исправлены. Да и не лю­били Святослава русские летописцы — христианство отказался принимать наотрез, в Киеве почти не появлялся, погиб нелепо, нарвавшись на засаду.

Ищите женщину

С происхождением Святослава не все ясно. Его дедом считается Рюрик.

Если следовать официально принятой точке зрения, то в 862 году он то ли был призван на княжение новгородцами, то ли сам захватил власть. Есть осно­вания считать его варягом — выходцем из Швеции или Норвегии.

Но в 879 году Рюрик умер, оставив малолетнего Игоря — отца Святослава — на попечение своего воеводы Олега.

По легенде, он в 862 году захватил Киев, а потом покорил множество восточ­нославянских племен, но сам править не стал, а передал власть подросшему Игорю. А когда тому исполнилось 25 лет (в 903 году), женил своего воспи­танника на 12-летней Ольге из Пскова.

И вот здесь начинается путаница по поводу даты рождения Святослава в частности и всей его молодости вообще. Из Повести временных лет известно, что Игорь был убит в Древ­лянской земле в 945 году. Ольга решила отомстить за смерть мужа и вывела на поле боя княжескую дружину. Сра­жение открыл трехлетний Святослав, усаженный на коня и метнувший копье на пару метров.

У славян и правда существовал обычай, согласно которому княжич должен был возглавлять дружину, пусть по малолетству и чисто символи­чески. Но загвоздка состоит в том, что в 945 году Святославу вряд ли могло быть три года. Ведь если сопоставить из­вестные нам по летописям даты, то по­лучается, что его матери Ольге в 942-м был 51 год.

Сначала историки попытались «со­старить» Святослава, назвав датой его рождения 920 год. Но это противоречит тому, что Ольга была регентшей при нем до 960 года, пока Святославу не ис­полнилось 18 лет. Если бы он родился в 920 году, то вряд ли стал бы терпеть ма­теринскую опеку до сорокалетия.

Однако есть упоминания о том, что, помимо Ольги, которую все источники именуют женой, у Игоря были еще и на­ложницы (для славянских князей до Кре­щения Руси ничего необычного в этом нет). Одну из них некоторые летописи называют болгаркой. Имя ее история не сохранила, но если все же принять за год рождения Святослава 942-й, то тогда по­нятно, откуда она взялась.

Как раз годом ранее Игорь ходил в поход против Византии и вполне мог привезти из него болгарскую на­ложницу. Тем более что Псков (в то время Плесков) и Плиска (древняя столица Болгарии) по-древнерусски можно написать одинаково. Так что Святослав Игоревич по матери, скорее всего, болгарин.

Чужая кровь

Тогда становится ясным, почему при первой же возможности Святослав бросил Киев и устремился в Болгарию, ко­торую хотел сделать центром своей новой державы. Недаром летописцы вложили в уста киевлян горькие слова: «Ты ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли пе­ченеги, и мать твою, и детей твоих».

Но толком не знавший отца, но на­верняка любивший мать Игорь ответил: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — ибо там середина земли моей». Странными кажутся отношения Святослава с кня­гиней Ольгой. Юный княжич резко осаживает ее по вопросу принятия христианства: «Не стану вступать в ви­зантийскую веру, чтобы дружина на смех не подняла». Потом оставляет ее в Киеве отбиваться от печенегов, де­монстративно не спеша на помощь. С родной матерью так не поступают.

Впрочем, и она к сыну относилась без должной теплоты. Например, во время поездки в Константинополь около 955-957 годов, когда Ольга приняла кре­щение, с ней были некие «люди княжича Светгофа», которые пытались сосватать за него императорскую дочь. По совету Ольги греки приняли сватов холодно.

Они получили даров даже меньше, чем прислужницы княгини. Оскорбленные дружинники покинули Константи­нополь, а Святослав укрепился в мысли противиться христианству.

Воспитан он был в полном соответ­ствии с тогдашними традициями. Жил до 18 лет Святослав у одного из воинов — Асмуда. Учил его уму-разуму дружинный воевода Свенельд. Оба были варягами и прошли не один десяток войн.

Княжич умел отлично обращаться с оружием, как влитой сидел на коне и мог пересчитать своих и чужих воинов.

Постигать эти науки было проще всего с детьми дружинников. Писать и читать было необязательно, а о дальних и ближних странах знания приходили сами собой, из рассказов старших о по­ходах и сражениях.

Об этикете и дворцовых церемониях Святослав, естественно, понятия не имел. На привалах спал, положив под голову седло и накрывшись попоной, ел из одного котла с дружинниками.

Считается, что Святослав умел го­ворить по-болгарски.

Тем временем в Киеве становилось все неуютнее. Стараниями Ольги росла христианская община. Даже Свенельд и Асмуд крестились, как и большая часть ку­печеской и боярской верхушки. Молодой князь не мешал своим воинам принимать византийскую веру, но глумился над ними нещадно. Естественно, дружинники, со­хранявшие верность языческим богам, с удовольствием следовали примеру своего вожака. Нарастало напряжение, и лучшим выходом Святослав посчитал от­правиться в военный поход.

Пепел Хазарии

В 964 году он отправился во главе большого войска на Волгу, в земли вя­тичей. Воевать не понадобилось — они предпочли признать власть Киева и пропустить Святослава к Волге. Вместо дани князь потребовал воинов для своего войска и получил их.

Впоследствии он поступал таким об­разом много раз, сам того не подозревая, использовав опыт Аттилы и Александра Македонского. Включая в армию контин­генты из покоренных племен, Святослав сберегал костяк своей дружины, заодно собирая заложников. К тому же но­вичков было не жалко поставить на наи­более опасное направление во время боя или бросить на штурм крепости.

На самом деле целью Святослава была Хазария. Выбрав каганат целью похода, он, скорее всего, шел на поводу у княгини Ольги. Она была ориенти­рована на тесное сотрудничество с Ви­зантией и не желала допустить похода пасынка против нее. Но и свой интерес в этом деле у Святослава был. Он надеялся разгромить хазар на юге и Волжскую Булгарию на востоке, чтобы обезопасить свои тылы перед броском на запад.

Святославу было известно, что Булгария готова прийти на помощь Хазарии, но ее выступление возможно не ранее 966 года. Князь решил действовать на опережение и не прогадал. Булгария была разбита, обложена данью и о войне с Киевом более не помышляла.

После сокрушительной победы Свя­тослав обратил оружие против хазар.

Но идти напрямую через степи князь посчитал слишком опасным. Он зару­чился поддержкой печенегов и гузов.

Пока хазарская армия гонялась за ко­чевыми ордами, разорявшими страну, воины Святослава поднялись по Днепру до его верховьев и перетащили ладьи в Оку. По Оке и Волге Святослав дошел до столицы Хазарии — Итиля.

Город располагался на огромном острове в дельте Волги, но был взят за один день и разрушен. Далее путь Свя­тослава пролегал на Северный Кавказ.

Он разбил союзников хазар — косогов, аланов и ясов, а также взял и сровнял с землей еще один крупный город — Семендер. Затем он повернул на Русь, а по дороге осадил и взял еще одну хазарскую цитадель Саркел. Вместо него он заложил собственную крепость — Белую Вежу.

Отныне она должна была обозначать южную границу державы Святослава.

На переговоры с хазарами князь не со­глашался и побежденных в свое войско на этот раз не звал. Он уже за­думал войну с Византией, и со­юзники греков в дружине ему были не нужны. Потому Свя­тослав и оставил после себя в Хазарии выжженную землю, чтобы навсегда устранить угрозу с этой стороны. Так, арабские источники свидетельствуют, что, хотя князь и вер­нулся в Киев в 965 году, его отряды продолжали ме­тодично разорять покоренную уже страну весь сле­дующий год.

Дунайский мираж

В 967 году у Святослава появился повод осуществить свою мечту и под­чинить себе Болгарию. Византийские послы попросили его вмешаться в их конфликт с болгарским царем Петром.

Русичи сплавились на ладьях вниз по Днепру и вышли в Черное море. Это стало полной неожиданностью для болгар. Они выставили войско, почти вдвое превосходящее противника, но были разбиты. Вскоре сам царь, его сын Борис и все царские домочадцы оказались пленниками Святослава.

Русичи и не подумали возвращаться к себе, а встали лагерем у Переяславца- на-Дунае. Но это уже не входило в планы византийцев. Они натравили на Киев печенегов. Святослав долго коле­бался, но в итоге все же поспешил на выручку. Оказалось — зря. Ольга сильно преувеличила опасность, посылая па­сынку весточку. Возможно, опять же по договоренности с греками.

Летом 969 года Ольга неожиданно умерла. Святослав оставил присма­тривать за княжеством своих сыновей,» а сам снова устремился в Болгарию. С собой он вел 35 000 воинов, но почти половина из них была христианами.

Святославу еще предстояло понять, что это снизит эффективность армии до критической отметки.

Дружинники-христиане не всегда рвались в бой против своих едино­верцев. Они не разделяли своеобразный воинский кодекс своих товарищей-язычников. Дилемме «победа или смерть», привычной для воинов Святослава, хри­стиане часто предпочитали почетное от­ступление. Это закономерно привело к тому, что, даже одерживая победы, кня­жеская армия отступала перед превос­ходящими силами византийцев.

Они, естественно, вмешались в войну и собрали огромную армию в 70 000 солдат. Император Иоанн Цимисхий оказался толковым коман­диром и смог осадить Святослава в До- ростоле.Три месяца продолжались бои.

Потери с обеих сторон были велики: около 15 000 росов и 22 000 визан­тийцев. В конце концов Цимисхий под­тянул к Доростолу флот, вооруженный «греческим огнем», и Святослав согла­сился на переговоры. На самом деле к миру князя склонила собственная дружина и в первую очередь — лидер христианской ее части Свенельд.

Осенью 971 года был заключен мир. Святослав за выкуп отдал Цимисхию по­ловину Болгарии и пообещал больше не воевать с Византией. За это он по­лучил свободный проход в свои земли, запас продовольствия и заверения в вечной дружбе. Мираж новой империи с центром на Дунае растаял, как не бывало.

К поздней осени Святослав добрался до устья Днепра, где решил зазимовать с малой дружиной и ранеными воинами на острове Березань. А воевода Све­нельд с большей частью армии отпра­вился сразу в Киев. Всю зиму Святослав и его люди страдали от нехватки про­довольствия и дурной погоды, весной 972 года двинулись к дому по Днепру. В районе порогов поредевшую дружину атаковали печенеги. Почти все воины, включая Святослава, полегли в бою. А из княжеского черепа печенежский хан Куря сделал чашу.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

История гибели Святослава не менее загадочна, чем его проис­хождение. В ней принято винить византийцев, натравивших на князя печенегов. Но эта версия не выдерживает критики. Во-первых, ромеи не могли знать планов Святослава. Он мог не зимовать на Березани, мог про­вести там еще и все лето, а мог от­правиться в Киев не по порожи­стому Днепру, а по спокойному Южному Бугу. За князем мог вер­нуться Свенельд с большой дру­жиной, как и было условлено.
Печенеги вообще не кара­улили княжескую дружину. До весны Куря и не думал нападать на Святослава, хотя зимой мог покончить с ним без проблем.
Наоборот, его люди были един­ственными, кто продавал росам продовольствие во время зи­мовки. Печенеги передумали в последний момент. Почему?
Их явно кто-то настроил, причем кто-то, кто знал о планах Святослава и не желал его воз­вращения в Киев. На Березани взбешенный поражением, устроил своей дружине разбор полетов. Во всех бедах, есте­ственно, обвинили воинов-хри­стиан, не пожелавших принять в Доростоле смертный бой и на­стоявших на отступлении.
Вероятно, во время зимовки дело дошло до резни, в ко­торой язычники перебили христиан. И, скорее всего, собирались сделать то же самое по возвращении в Киев, но в большем мас­штабе. Слухи об этом могли дойти до Свенельда, а в том, что Святослав задуманное исполнит, сомневаться не приходилось. Вот и решил воевода не возвращаться за своим князем, а сговорился с печенегами.

Марк Альтшулер